Президент Национального центра научно-технической информации (АО НЦНТИ) Адил Ибраев рассказал Forbes.kz, как повлиял на казахстанскую науку переход на трехступенчатую систему высшего образования: бакалавриат – магистратура – докторантура PhD
- Казахстан первым среди стран СНГ присоединился к Болонскому процессу формирования единого образовательного пространства. И, как известно, одним из принципов «Болоньи» является переход на трехступенчатую систему высшего образования: бакалавриат – магистратура – докторантура PhD. С тех пор, как эта система стала внедряться у нас, что-нибудь изменилось в лучшую сторону в системе подготовки научных кадров? О чем говорит поступающая в НЦНТИ информация?
- Действительно, мы имеем полную информацию о состоянии кадрового потенциала казахстанской науки. Все защищаемые в республике диссертации регистрируются в АО «НЦНТИ» – эта функция закреплена за центром в статье 22 Закона РК «О науке». При этом мы не просто принимаем и регистрируем защищенные научные работы, но и обрабатываем полученную информацию, анализируем ее и формулируем рекомендации для органов управления и научных организаций. И этот анализ, надо сказать, приводит к неожиданным результатам.
С одной стороны, Казахстан и его научная сфера не могут оставаться в стороне от процессов глобализации, охватывающей все сферы нашей жизни. Да, бывает сложно удержать баланс между устоявшимся, традиционным и новым, может быть, не всегда приемлемым с точки зрения исторического опыта страны. Тем не менее, мы должны идти в ногу со всем миром, и прежде всего в области науки. Это подразумевает выведение научных исследований на международный уровень, повышение академической мобильности при подготовке научно-технических кадров, модернизацию системы образования с учетом международных стандартов, чтобы страна быстрее и полнее интегрировалась в мировое образовательное и научное пространство. У этой работы есть безусловные положительные стороны.
Во-первых, это омоложение кадрового потенциала науки – средний возраст ученых, защищающих диссертации, снизился до 30 лет.
Во-вторых, расширились контакты казахстанских молодых исследователей с их зарубежными консультантами, которые делятся своими методами проведения научных исследований. В этом же контексте можно назвать растущее число зарубежных стажировок, участие во всевозможных научных конференциях и форумах, где обсуждаются на высоком профессиональном уровне актуальные проблемы развития тех или иных областей знания.
В-третьих, я бы назвал появившуюся у нас возможность публиковаться в зарубежных рейтинговых изданиях и повышение самого уровня научных работ до международных стандартов.
- Но в чем тогда заключается, как вы выразились, неожиданность результатов исследований НЦНТИ практики подготовки научных кадров?
- В Казахстане, в отличие от развитых стран мира (это прежде всего государства Запада и Юго-Восточной Азии), всегда наблюдался недостаток научных кадров, их численность на 1 млн населения в целом и на 10 тыс. человек экономически активного населения у нас была в несколько раз ниже. Но в последние годы проблема формирования кадрового потенциала науки, его воспроизводства и рационального использования не только не решилась, но и обострилась. Например, после присоединения Казахстана к Болонской декларации произошел резкий спад числа защит диссертаций. За шесть последних лет защищено всего около 700 работ, в то время как раньше, когда действовала традиционная система, ежегодно регистрировалось около 1500 кандидатов и 300-500 докторов наук.
С 2008 до конца 2013 приток докторантов PhD составил 673 человека. Из них, по официальным статданным, в науке занята лишь треть (223 человека). Оставшиеся две трети молодых ученых работают в сферах, никак не связанных с научной и образовательной деятельностью. Но подобная ситуация наблюдалась и при традиционной, двухступенчатой системе подготовки кадров. То есть здесь встает другая проблема – использование научного потенциала. Если у молодого ученого нет возможности применить свои знания на родине, то – что он делает?
- Уезжает туда, где эти возможности есть?
- Абсолютно верно. И мы получаем «утечку мозгов», в специальной литературе она заменяется термином «интеллектуальная эмиграция». К сожалению, отечественная служба статистики не отслеживает эти процессы с участием выпускников докторантуры и высшей школы. А в России социологи подсчитали, что ежегодные прямые потери от интеллектуальной эмиграции составляют не менее млрд, а суммарные потери, с учетом упущенной выгоды, – -60 млрд.
У нас в целом нет экономически обоснованных прогнозов – сколько квалифицированных кадров нам нужно для образования и науки. Что касается экономики, то МОН РК приступило к изучению рынка труда, вузы и предприятия налаживают контакты, обмениваются информацией о потребностях экономики в квалифицированных кадрах. Такой же подход нужен и к науке. А то получается, что из 1600 докторантов, завершивших обучение за период 2008-2013, фактически защитились лишь около 700 человек. В 2015 МОН РК планирует обучение в докторантуре 1000 будущих ученых. Но если учесть приведенную выше динамику и соотношение планов и фактических результатов, то можно не сомневаться, что это будет в некотором смысле холостой выстрел.
- В каких отраслях знаний чаще всего сегодня защищаются?
- Хороший вопрос. Здесь ситуация повторяется – в отраслевом отношении, как и в количественном, докторантура также не отвечает потребностям научно-технологического и экономического развития страны. Если традиционная номенклатура насчитывает 418 научных специальностей, то докторантура PhD – всего 173. В прошлом году 154 докторанта (64%) защитили диссертации в области общественных наук, 48 (20%) – в технических и прикладных, 39 (16%) – в естественных и точных. По приоритетным направлениям: горное и нефтегазовое дело, наноматериалы и нанотехнологии, химическая технология неорганических веществ, информационные системы и вычислительная техника – защитились единицы!
- Может быть, небольшое число защищенных диссертаций компенсируется значимостью полученных результатов?
- Полезные для науки и практики работы есть, потому что талантливых молодых ученых в Казахстане немало. Но если говорить в целом о качестве научных исследований, то здесь картина неутешительная. Я разговаривал с разными людьми, посвятившими свою жизнь науке. Так вот, они считают, что требования к научным результатам современных докторантов у нас занижены. Нынешнюю докторскую работу по качеству исполнения многие сравнивают с добротно сделанной дипломной работой прежних, дореформенных времен. Согласно исследованиям НЦНТИ и в соответствии с ГОСО РК 5.04.034-2011, докторанту PhD на проведение исследовательской работы отводится лишь около 30% времени. Между тем, для ряда технических, естественных и сельскохозяйственных специальностей необходимо дополнительное время для сбора первичных экспериментальных данных во время полевых, промышленных, полупромышленных испытаний. Не случайно за рубежом на научные эксперименты в программах PhD отводится в среднем 60% времени обучения, оставшиеся 40% – на курсы и методологию.
То есть, сегодня мы можем говорить о том, что новая система подготовки кадров высшей квалификации для науки и экономики работает неэффективно, она не обеспечивает не только реального роста кадрового потенциала науки, нужного для инновационной экономики, но и простого его воспроизводства.
- Но мы вряд ли возьмем и откажемся от участия в Болонском процессе и выйдем из общего образовательного и научного пространства. Тогда в чем ваши исследователи видят выход?
- Нам не нужно ни от чего отказываться. Но делать выводы надо. Приблизившись к европейским стандартам, важно найти средства, которые будут способствовать росту нашего научного потенциала. Например, в качестве рекомендации предлагается восстановить прежнюю двухступенчатую систему подготовки научных кадров высшей квалификации или учредить вторую докторскую степень (хабилитированный доктор), а также вернуть институт соискательства. Большинство стран СНГ наряду с внедрением болонской модели (бакалавриат – магистратура – докторантура PhD) сохранили национальную систему квалификации в рамках подготовки научных кадров. В Азербайджане существуют ученые степени доктора философии (PhD) с указанием отрасли науки и доктор наук, опять-таки, с указанием отрасли. В Молдавии также есть доктор наук и доктор хабилитат. В России и Белоруссии в системе высшего образования введены бакалавриат и магистратура, но сохранена полностью двухступенчатая система подготовки научных кадров: кандидат – доктор наук. В Армении также сохраняется двухступенчатая система подготовки кадров высшей квалификации. На Украине принято компромиссное решение: сохранился порядок подготовки и защиты кандидатской диссертации, но в дипломе указывается ученая степень доктора PhD, то есть предусматривается переименование степеней без сущностного реформирования подготовки научных кадров.
Развитие системы подготовки научных кадров идет во всех странах мира, и важность его трудно переоценить, как нельзя переоценить значение перехода на европейские стандарты для всей нашей системы образования и науки. Но этот переход не должен нам представляться как нечто застывшее, как некая священная корова, которую нельзя трогать. Если не получается в течение десятка лет добиться необходимого результата, то не нужно искать злой умысел или заведомый непрофессионализм исполнителей – нужно искать оптимальное решение.
Во многих странах Европы и Британского содружества успешно функционирует двухуровневая система подготовки кадров высшей квалификации, включающая академическую степень доктора PhD и высшую ученую степень доктора наук (DSc, хабилитированный доктор), присваиваемую на основе многолетних исследований и соответствующую традиционной для нас в прошлом степени доктора наук. В Германии присуждение степени хабилитированного доктора не требует подготовки и защиты диссертации, здесь нужны другие условия: публикация солидных научных статей и монографий, заметный вклад в науку и так далее. В англосаксонских странах существует так называемая система тенура (tenure). Университет присваивает тенур наиболее квалифицированным докторам философии, которые также имеют авторитетные научные публикации и другие научные достижения. Это реально высокий научный и административный статус.
Другими словами, если учесть опыт развитых стран мира, наша реформа в сфере подготовки научных кадров является незавершенной. Мы как бы остановились на полпути. Значит, надо свериться с картой и двигаться дальше, к искомой цели. Тем более что Болонская конвенция, как я уже говорил, не догма, она предусматривает уважение к особенностям и традициям каждой страны и показывает единый вектор развития. Выбор средств для движения – за нами.
Адил Ибраев, президент НЦНТИ
16.10.2014г.
https://forbes.kz/process/science/vo_chto_obhoditsya_kazahstanu_intellektualnaya_emigrat