Журналист Вадим Борейко продолжает разговор с казахстанским экологом Айымгуль Керимрай. На этот раз речь пойдёт о финансировании науки через бюджетные гранты.

– Айымгуль, 27 февраля я прочитал в "Инстаграме" ваш пост о том, что вы получили "письмо из будущего" – благодарственное послание Секретариата ООН по изменению климата за технический обзор отчёта России. Оно было датировано 28 февраля. Приятно сознавать, что машина времени всё-таки существует. Что это была за работа?
– В 2016 году я успешно прошла тестирование в Секретариате ООН по изменению климата, чтобы стать сертифицированным экспертом по обзору отчётов в области изменения климата. Каждая страна обязана в рамках Парижского соглашения по изменению климата разрабатывать такие отчёты. А поскольку я раньше участвовала в составлении подобного отчёта по Казахстану, то решила подать заявку в ООН на то, чтобы стать экспертом. Так я вошла в международную группу экспертов по независимой оценке отчётов. Прошлой осенью ездила в Москву, где делала обзор отчёта России. Вот за эту работу и получила "письмо из будущего".

Научный спор в формате скандала
– Вы получили известность в Казахстане год назад. Но, как это часто бывает, благодаря не научной работе, а – не побоюсь этого слова – гражданскому поступку. Имею в виду участие в коллективном письме учёных к Нурсултану Назарбаеву. Вместе с математиком Дурвудханом Сураганом вы даже записали пятиминутное видеообращение к главе государства. Было же ещё и письменное обращение к главе государства. Сколько человек его подписали?
– 177.
– Это молодые учёные?
– В основном молодые, но есть и немолодые. Причём это был единственный случай, когда объединились учёные из разных регионов, разных университетов, с разным научным вкладом и уровнем: у кого-то есть научная степень, у кого-то нет. Причём письмо подписали даже те учёные, проекты которых финансирование получили.

Как попасть под раздачу грантов
– Честно говоря, я как непосвящённый не понял в деталях сути вашего обращения, сообразил только, что были какие-то нарушения. Поэтому расскажите подробно о процедуре распределения финансирования научных проектов. Чтобы все прониклись пониманием – и я, и читатели.
– Сначала учёные подают подробно расписанную заявку на проект в Национальный центр государственной научно-технической экспертизы (НЦГНТЭ) при Комитете науки Министерства науки и образования РК. Задача центра – направить заявку на платную экспертизу троим учёным с h-индексом не менее 5 (об этом индексе будет чуть ниже. – Авт.), казахстанским и зарубежным, работающим в этой сфере. Они выставляют проекту баллы по девятибалльной системе по четырём критериям. На обеспечение экспертного заключения по правилам даётся 60 календарных дней: в течение 15 дней специалисты НЦГНТЭ проверяют заявки на соответствие формальным требованиям, 15 дней уходит на подбор экспертов и заключение с ними договоров и 30 дней – на саму экспертизу и ранжирование проектов по баллам. Затем НЦГНТЭ передаёт заявки в национальные научные советы (ННС), которые могут принять их (и, таким образом, проект получит грантовое финансирование) или отклонить без объяснения причин. Но НЦГНТЭ на их решения влияния уже не имеет. Сразу скажу, что к Национальному центру экспертизы у нас претензий никаких нет.
– В ННС есть специалисты по всем видам научно-исследовательской деятельности?
– Существует семь приоритетных направлений (и, соответственно, семь ННС):
"Информационные, телекоммуникационные и космические технологии, научные исследования в области естественных наук" (27 человек);
"Наука о жизни и здоровье" (25);
"Энергетика и машиностроение" (27);
"Устойчивое развитие агропромышленного комплекса и безопасность сельскохозяйственной продукции" (25);
"Рациональное использование природных ресурсов, в том числе водных ресурсов, геология, переработка, новые материалы и технологии, безопасные изделия и конструкции" (29);
"Научные основы "Мәңгілік ел (образование XXI века, фундаментальные и прикладные исследования в области гуманитарных наук)" (25);
"Национальная безопасность и оборона" (35).
– Вы же обосновываете в заявке сумму, которая необходима для реализации проекта?
– Конечно. Но если даже проект получил высокую экспертную оценку, ННС вправе урезать его бюджет до 10 раз, и тоже без оснований. И учёному элементарно может не хватить средств для завершения проекта.
– А национальные научные советы вообще кому подчиняются?
– По законодательству ННС не подчиняются ни Национальной академии наук, ни Министерству образования и науки. Подразумевается, что это независимые комиссии учёных, которые распределяют государственное финансирование научно-исследовательской деятельности.
– Стоп. А кто же членов совета выбирает или назначает?
– Университеты, научные организации предлагают свои кандидатуры, и составы НСС, с подачи Министерства образования и науки и при согласовании с другими госорганами, утверждаются постановлением Правительства.
– Но наверняка предложение больше спроса, то есть количество кандидатур превышает число членов совета. Каковы критерии и процедура отбора в ННС?
– У меня точной информации нет, но, скорее всего, на каком-то этапе министерство выбирает из кандидатур, предложенных университетами. По логике, учёных должны ранжировать по h-индексу и по этому критерию отобрать лучших. Но судя по нынешнему и прошлому составам ННС, такого не происходит. То есть ответственность за качественный состав национального научного совета и соответствие всех его членов законодательным требованиям должно нести Министерство образования и науки.

Индекс Хирша как показатель профессионализма
– Вы уже дважды упомянули h-индекс. Самое время объяснить его значение тем, кто не в курсе.
– С помощью h-индекса или индекса Хирша объективно определяется профессиональный уровень учёного. Он показывает, насколько его публикации имеют спрос в сфере науки: здесь учитывается не только число научных статей, но и количество цитирований в авторитетных научных журналах (рассчитать индекс Хирша по базе Scopus можно здесь. – Авт.).
В международной практике h-индекс зависит и от возраста: чем учёный старше, тем больше у него должно быть публикаций и выше их цитируемость (если это активный учёный, разумеется), поскольку должно пройти время, чтобы статьи набирали цитирования.
Следовательно, в ННС, распределяющих гранты, должны сидеть топовые учёные страны, у которых индекс Хирша имеет значение выше 20: обладатель индекса "h>20" считается ведущим учёным в своей области. У нас требование к h-индексу члена Национального научного совета – не менее 2. (В пункте 7 Постановления Правительства Республики Казахстан от 16.05.2011 г. №519 "О национальных научных советах" записано: "Казахстанские учёные, избираемые в составы советов, должны иметь стаж работы по специальности не менее 5 лет и индекс Хирша не менее 2 за последние 5 лет". – Авт.). Это очень низкий порог, он означает, что две статьи были как минимум два раза процитированы за последние 5 лет и обладатель такого индекса – очень слабый учёный. (2 – уровень молодого учёного в Европе). Но даже этот низкий пороговый уровень некоторые члены ННС не соблюдают.
Айымгуль Керимрай окончила бакалавриат по физике КазГУ, магистратуру в области энергоэкологической инженерии Университета Шеффилда (Великобритания), PhD в области наук и технологий Назарбаев университета. В настоящее время постдокторант КазНУ им. аль-Фараби. Опыт исследования – моделирование энергосистем. Работала экспертом для Международного энергетического агентства, консультантом Всемирного банка, ПРООН в Казахстане, Metropolitan Research Institute (Венгрия), компании E4SMA srl (Италия). Является рецензентом для международных научных журналов, экспертом-рецензентом для Секретариата ООН по изменению климата.
– А какой у вас h-индекс?
– 5.
– Что это значит?
– У меня всего опубликовано 14 статей, из них пять были процитированы не менее пяти раз каждая. Например, одну статью процитировали 24 раза, другую – 17 раз и ещё три, которые были процитированы 10, 6 и 5 раз. Причём опубликоваться в авторитетном научном журнале очень сложно: каждая статья проходит рецензирование.
– Кто рецензирует?
– Каждый журнал составляет свою базу экспертов-рецензентов. Скажем, мои статьи рецензировали три зарубежных эксперта в моей же области. Такая рецензия называется peer-review (оценка коллег). Само рецензирование одной статьи в моём случае занимало от полугода до полутора лет, а весь процесс публикации – ещё дольше, поскольку рукопись может проходить несколько раундов замечаний и исправлений.
Поэтому понятно, что h-индекс 2 для члена Национального научного совета – не такое уж сложное требование, чтобы ему не соответствовать. Но тем не менее в ННС были допущены люди с индексом "1" или даже нулевым.
Например, в пяти ННС образца 2017 года, которые и проводили скандальный прошлогодний конкурс, не имеют порогового индекса Хирша "2" аж 10 человек:
по направлению "Информационные технологии": Т. Кожамкулов, К. Бактыбеков;
"Наука и здоровье": А. Ташев, А. Каптагаева;
"Энергетика и машиностроение" – А. Сыздыков, Б. Ибраев, А. Касабеков;
"Агропромкоплекс" – Г. Акимбекова;
"Природные ресурсы" – А. Зейнуллин, Б. Рахимжанов.
– Как вы это установили?
– После того конкурса мы, инициативная группа учёных (в ней были и те, чьи проекты отклонили, и те, кто получил финансирование), начали проверять h-индексы членов ННС: они легко проверяются по международной базе Scopus. И выявили тех, которые "не соответствуют". Причём в законодательстве прописано, что отбор казахстанских учёных в составы советов производится на основе списка, ранжированного по индексу Хирша, публикаций учёных за последние пять лет. То есть в ННС должны быть выбраны лучшие в стране учёные. Но мы видим, что это далеко не так: лучшие там не сидят, а сидят те, у кого h-индекс или "1".
– А у лучших в Казахстане какой индекс Хирша?
– Казахстанский физик-теоретик Ратбай Мырзакулов, заведующий кафедрой общей и теоретической физики ЕНУ им. Л. Н. Гумилева, индекс Хирша 32 (по базе Scopus), у него 241 статья, эти статьи были процитированы 3990 раз.

Есть также несколько учёных с индексом Хирша более 20. К примеру, у профессора Назарбаев университета Василиса Инглезакиса h-индекс равен 27.

Спусковой крючок скандала
– Расскажите о грантовых конкурсах за финансирование научно-исследовательской деятельности, которые проходят раз в три года. Последний, состоявшийся в начале 2018-го, и послужил толчком к обращению учёных к Нурсултану Назарбаеву.
– Если брать мой случай, то в конце 2017-го – начале 2018 года я вместе с иностранным профессором из Назарбаев университета потратила два месяца, чтобы подготовить заявку на проект исследования качества воздуха в Астане: придумать идею, найти опытных исследователей, собрать команду. Подала в НЦГНТЭ заявку на 15 страницах, в которой прописала обоснование (зачем проект нужен, какой он может иметь социальный и экологический эффект), методологию и экспертизу (насколько я и моя команда квалифицированы, чтобы выполнять этот проект), – и получила очень высокий балл – 32,33 из 36 возможных. И я думала: всё, проект профинансируют.
Но Национальный научный совет его отклонил, причём не дал никаких обоснований: просто не одобрил – и всё.
Из этой таблицы видно разительное отличие в оценке одного и того же проекта независимыми экспертами и национальным научным советом. Источник: страница Айымгуль Керимрай в Фейсбуке.
Из этой таблицы видно разительное отличие в оценке одного и того же проекта независимыми экспертами и национальным научным советом. Источник: страница Айымгуль Керимрай в "Фейсбуке"
Потратить два месяца, получить оценку экспертов, что проект очень важный, актуальный, социально и экологически значимый, что у меня есть соответствующая квалификация, – и тут такой ответ ННС. Получив отказ, я была шокирована.
Потом начала спрашивать коллег, подававших заявки на экологические проекты и получивших высокий балл от экспертов, которым ННС тоже отказал. Они были возмущены. Я выложила пост в "Фейсбуке" об этой ситуации. Мне начали писать учёные, столкнувшиеся с аналогичными проблемами.
Мы начали разбираться, почему такое происходит, изучать законодательство, смотреть, кто сидит в ННС и какие проекты советы одобряют к финансированию. И обнаружили немало любопытного.
Например, проекты, набравшие у экспертов по 18-20 баллов из 36 (напомню, у Айымгуль Керимрай этот показатель составлял 32,33. – Авт.), были профинансированы. Надо понимать, такая низкая оценка означает, что проект не имеет научной новизны и практической значимости, у него слабое обоснование, а команда не обладает достаточной квалификацией.

Распределение низких, средних и высоких экспертных оценок проектов по приоритетным направлениям, участвовавших в конкурсе на грантовое и программно-целевое финансирование на 2018-2020 гг. Как видим, середнячки рулят. Источник: Forbes.kz.
Распределение низких, средних и высоких экспертных оценок проектов по приоритетным направлениям, участвовавшим в конкурсе на грантовое и программно-целевое финансирование на 2018-2020 гг. Как видим, середнячки рулят.
Мы заинтересовались: чьи это проекты? И выяснили, что авторы некоторых из них сами являлись членами ННС или это были проекты их институтов!..
Кроме того, в национальные научные советы не должны включаться директора научных институтов и организаций и их замы. (Об этом прямо говорится в п. 11 Постановления Правительства РК №519 от 16.05.2011 года "О национальных научных советах": "В составы советов не входят руководители аккредитованных субъектов научной и/или научно-технической деятельности и их заместители, а также более одного работника из одной организации". – Авт.)
Тем не менее в ННС прошлого "созыва", в нарушение постановления Правительства, насчитывалось восемь учёных начальников, причём двое возглавляли и научные советы, распределявшие государственные деньги, а ещё шестеро были коллегами по одной работе:
"Наука и здоровье":
С. Адекенов, президент АО "Международный научно-производственный холдинг "Фитохимия";
Ж. Жумадилов, гендиректор Центра наук о жизни частного учреждения National Laboratory Astana;
П. Тарлыков и В. Огай, представители одной организации "Национальный центр биотехнологии".
"Агропромкоплекс":
А. Наметов, председатель ННС (!), ректор Западно-Казахстанского аграрно-технического университета им. Жангир хана;
А. Сапаров, зампред ННС, гендиректор КазНИИ почвоведения и агрохимии им. Успанова;
Т. Карымсаков, заместитель гендиректора по науке КазНИИ животноводства и кормопроизводства;
У. Чоманов и Г. Кененбай работали в одном КазНИИ перерабатывающей и пищевой промышленности;
А. Серикбаева и К. Тиреуов работали в одном Казахском национальном аграрном университете.
Рисунок 4. Распределение средств (5,871 млрд тенге) по направлению "Информационные, телекоммуникационные и космические технологии, научные исследования в области естественных наук": почти четверть всей суммы – 23,57%, или 1,384 млрд тенге, досталось Институту информационных и вычислительных технологий, которым руководит Максат Калимолдаев, председатель национального научного совета, который и распределяет эти деньги.
Распределение средств (5,871 млрд тенге) по направлению "Информационные, телекоммуникационные и космические технологии, научные исследования в области естественных наук": почти четверть всей суммы – 23,57% или 1,384 млрд тенге досталось Институту информационных и вычислительных технологий, которым руководит Максат Калимолдаев, председатель Национального научного совета, который и распределяет эти деньги
А по направлению "Информационные технологии" свыше 23% всего финансирования получил Институт информационных и вычислительных технологий Комитета науки МОН РК, который возглавляет председатель ННС, академик и главный учёный секретарь Национальной академии наук РК Максат Калимолдаев; кроме того, в "айтишном" НСС заседают Д. Ахмед-Заки, президент Университета международного бизнеса UIB, и Р. Ускенбаева, проректор Международного университета информационных технологий.
Хотя существует строгое требование к национальным научным советам: в них не должны входить директора институтов и их замы, – но они были включены в состав ННС!

– Я подсчитал, что всего в семи ННС 168 человек.
– И, как видим, два с половиной десятка из них не соответствовали требованиям: либо недотягивали по индексу Хирша, либо занимали руководящие посты в институтах, либо вместе работали. Это 15% состава всех ННС! (Учёные вели подсчёты нарушений только по пяти направлениям, не включив в них приоритеты "Научные основы "Мәңгілік ел" и "Национальная безопасность и оборона". – Авт.)
– Вы сказали, что эксперты рассматривают заявки месяц. Как долго изучаются проекты в ННС?
– Это ещё одна большая проблема. Каждый совет численностью от 25 до 35 человек за два-три дня рассмотрел, в зависимости от направления, от 111 до 1299 проектов. В среднем на один НСС пришлось 640 проектов.
Количество проектов, участвовавших конкурсе на грантовое и программно-целевое финансирование на 2018-2020 гг (данные НЦГНТЭ). Количество проектов, участвовавших конкурсе на грантовое и программно-целевое финансирование на 2018-2020 гг. (данные НЦГНТЭ). Источник: Forbes.kz
У меня сложилось такое впечатление, что они даже не читали мою 15-страничную заявку. Просто увидели фамилии руководителя и соруководителя проекта, поняли, что не знают этих людей, – значит, отказать. Они физически не могли внимательно ознакомиться со всеми заявками. К тому же среди двух с половиной десятков членов ННС нет учёных, которые имели бы квалификацию в узкой сфере моей научной деятельности, судя по анализу их публикаций в базе Scopus.
– Ни одного?

– Ни одного.
– А о каких суммах идёт речь?
– 16 апреля 2018 года на пресс-конференции в Правительстве РК руководитель управления государственного мониторинга научных проектов и программ Комитета науки МОН РК Раушан Мукышева сказала: "По грантовому финансированию национальными научными советами были одобрены 1096 проектов на общую сумму на трёхлетний период 28,6 млрд тенге. Ежегодно по 9,5 млрд тенге. Тогда как на целевое финансирование научных исследований на ближайшие три года выделено 27,7 млрд тенге".
Всего на грантовом конкурсе было рассмотрено 4488 заявок, из них одобрено 1096 или около 25%.
Помимо средств на грантовое финансирование, тот же состав ННС (нелегитимный) также одобряет программно-целевое финансирование, проекты коммерциализации.
– Кто стал инициатором обращения учёных к главе государства?
– Мы создали группу и начали обсуждать план действий.
– "Палить" никого не будем?
– Эти люди уже известны, в прошлом году мы все давали интервью или высказывались в "Фейсбуке". Начали с семи человек, в итоге получилось больше ста.

Нарушения не были признаны и устранены
– Каков был "постскриптум" обращения учёных к Назарбаеву, то есть последствия? Разобью свой вопрос на две части. Сначала расскажите о последствиях для научной сферы, а затем лично для вас и других "подписантов".
– В первую очередь мы увидели со стороны Министерства образования и науки отрицание того, что конкурс прошёл с нарушениями. И они не были устранены. Приказ председателя Комитета науки, которым были утверждены результаты конкурса по распределению грантового финансирования, не отменён и не утратил силу.
В середине февраля 2019 года Министерство образования и науки опубликовало проект состава ННС для обсуждения всеми заинтересованными сторонами. И мы опять мы видим, что люди, которые предлагаются в комиссию (а она будет распределять миллиарды тенге), не соответствуют требованиям.
Например, только в ННС по агропромышленному направлению из 25 членов целых 10 введены в состав с нарушениями: четверо являются руководителями, у восьмерых индекс Хирша или "1", двое работают в одной организации. Из этого десятка четыре человека имеют по два нарушения. Причём пятеро – господа Сапаров, Карымсаков, Кененбай, Чоманов и Тиреуов – перешли из старого состава ННС в новый с прежними нарушениями.
По направлению ННС "Информационные технологии" у Молдабекова индекс Хирша – "1". По направлению ННС "Рациональное использование природных ресурсов": Зейнуллин – . По направлению "Энергетика и машиностроение":
Я удивляюсь: почему даже после такого скандала Комитет науки продолжает вводить в ННС людей, не удовлетворяющих элементарным стандартам? У нас же не требуют от них индекс Хирша 20 – всего 2, но даже таким некоторые не обладают!
– Насколько мне известно, в ННС заседают не одни учёные.
– Согласно п. 10 Постановления Правительства "О национальных научных советах", "не менее пятидесяти процентов от состава каждого совета формируется из числа представителей национальных управляющих холдингов, национальных институтов развития, национальных холдингов, национальных компаний, научных подразделений крупных производственных компаний и субъектов частного предпринимательства по рекомендации Национальной палаты предпринимателей Республики Казахстан "Атамекен".
Вместе с тем в этом же постановлении написано: "Казахстанские учёные, избираемые в составы советов, должны иметь стаж работы по специальности не менее 5 лет и индекс Хирша не менее "2" за последние 5 лет".
И в ННС введены новые члены из ненаучных сфер, которые не обладают индексом Хирша. Например, по направлению "Рациональное использование природных ресурсов" – г-жа Баймаганова, эксперт объединения юридических лиц "Казахстанская ассоциация природопользователей для устойчивого развития", а по направлению "Энергетика и машинстроение" – г-н Алпысбаев из ТОО "Казахстанский центр сертификации на железнодорожном транспорте".
Таким образом, в постановлении прописан нижний порог для членов ННС из ненаучной сферы: не менее 50%, но чётко не указан верхний предел. В этом случае члены национальных научных советов из научной сферы могут оказаться в абсолютном меньшинстве.
Было бы полезно для прозрачности, если бы МОН публиковал списки с чётким разделением членов ННС из сферы науки (с приведением соответствующих индексов Хирша, из какой базы и т.д.) и из других сфер.
Изначально предполагалось, что ННС – независимая группа учёных, но на деле выходит далеко не так. Получается, учёные в национальном совете не обладают даже большинством.
В Казахстане предполагается, что наука должна быть ориентирована на бизнес. Я с этим не согласна. Многие задачи бизнеса – инженерные, не научные. Вместе с тем бизнес сам способен оплачивать такие исследования, имея у себя R&D-отделы (research and development – исследование и развитие. – Авт.).
Вместе с тем неясно, каким образом и почему люди, не являющиеся учёными, должны оценивать научные заявки и решать судьбу их финансирования.
Что надо сделать, чтобы изменить ситуацию?
– Какие у вас предложения для изменения ситуации?
– На мой взгляд, нецелесообразно дублирование национальными научными советами функции экспертизы, высокий уровень которой и так обеспечивает НЦГНТЭ. Вторичная экспертиза проектов в ННС чревата высокими рисками, связанными с лоббированием интересов и большим количеством заявок, которые члены советов за короткий срок физически не способны изучить детально.
Предложения такие:
В конкурсной документации установить высокие требования для руководителей проектов: руководителем проекта может быть активный учёный, имеющий не менее 3 публикаций в журналах с импакт-фактором "1" и выше за последние 5 лет в базе данных Web of Science (Thomson Reuters).
Решение о финансировании принимается согласно списку заявок на проекты, ранжированных по баллам экспертизы.
К рассмотрению должны допускаться только проекты, на которые хватает минимального объёма финансирования.
ННС должны рассматривать только проекты с лучшими баллами экспертизы и только на предмет соответствия приоритетам науки РК.
Индекс Хирша членов ННС должен учитываться только из баз Web of Science (Thomson Reuters) и Scopus.
Результаты конкурса по распределению грантов не отменены
– Какие ещё были подвижки после вашего обращения к главе государства?
– К сожалению, подвижек очень мало. Агентство по делам государственной службы и противодействию коррупции объявило, что некоторые члены ННС не соответствуют требованиям, что при проведении конкурса нарушено законодательство. Однако, насколько я знаю, до сих пор никто не принял на себя за ответственность за эти нарушения.
– А кто, по-вашему, должен был её на себя взять?
– По логике – Министерство образования и науки. Но ничего подобного не наблюдается. Конкурс прошёл, но, несмотря на нелегитимность ННС и разразившийся скандал, его результаты не отменены. Хотя они должны были быть отменены. И слабые проекты продолжают получать финансирование.
– Что ещё интересного случилось за минувший год?
– Был сформирован не предусмотренный законодательством совет по этике, который возглавил академик Мурат Журинов (16-й год возглавляет Национальную академию наук. – Авт.). Совет вновь рассмотрел отклонённые проекты, ранее получившие высокую оценку независимых экспертов, и в основном признал их "неактуальными". Однако из 110 рассмотренных проектов 6 были рекомендованы к следующему конкурсу.
– Неужели за год совсем ничего хорошего не произошло?
– В Казахстане для молодых талантливых учёных, чтобы они оставались в стране, создают систему постдокторантуры. Я её сейчас тоже прохожу – в КазНУ им. аль-Фараби.
– Обычно не спрашиваю про зарплату, но сейчас спрошу, потому что это не праздный интерес: хочу представить, чем государство старается удержать учёных.
– Вроде бы неплохая зарплата – 270 тысяч тенге, хотя мастер маникюра в салоне больше получает. Многие учёные, преподаватели получают гораздо меньше.

"Ты не сможешь ничего изменить"
– Перейдём к персональным последствиям обращения учёных к Елбасы. С вами что сделали? Вы персонально подверглись гонениям?
– Учёные боятся выступать потому, что на нижнем уровне на них оказывается давление со стороны руководства вузов. На меня такого давления со стороны администрации Назарбаев университета не было, но "старшие товарищи" (не буду называть их фамилии) сказали в неформальном разговоре, что я после этого поступка нигде не смогу найти работу и продолжать научную деятельность. Что я должна была согласовать свои действия с непосредственным руководителем. Что мне не стоило высказываться, потому что я не смогу ничего изменить.
– Это было причиной вашего ухода из Назарбаев университета?
– Наверное, не главной, но одной из причин. Потому что такое отношение демотивирует.
– Знакомая фраза: "Ты всё равно не сможешь ничего изменить". Таким образом в людях воспитывают learned helplessness (выученную беспомощность). Насколько мне известно, вы ещё легко отделались. Ведь в числе "афтершоков" было даже уголовное дело. Расскажите. – После того как мы опубликовали видеообращение, Комитет науки на своём сайте объявил, что анонимный автор выложил на Yvision посты с ложной информацией. Также было упомянуто, что в нашем письменном обращении к Президенту подписи были подделаны. И в связи с этим было подано заявление в полицию. Мы не писали анонимные посты под ником Megamind. В нашем письме Президенту мы раскрываем свои фамилии, мы его официально отправили в АП. Подделки не было, все учёные подтвердили свои подписи. К одному из подписавших обращение, Максиму Макукову, PhD из Астрофизического института им. В.Г. Фесенкова, пришли с обыском. Его обвиняли в том, что он и был тем анонимным автором постов на Yvision.
– Какую статью ему вменяли?
– "Распространение заведомо ложной информации".
– И чем закончилось дело против Максима?
– Его закрыли за отсутствием состава преступления.
– Очень знакомая ситуация. Первая, инстинктивная реакция госоргана на независимое высказывание свободомыслящих людей – попытаться их запугать или дискредитировать. Больше никто не пострадал?
– Возможно, такие и были, просто они не говорят об этом. Но если я ушла из Назарбаев университета, то Дурвудхан Сураган, с которым мы записали видеообращение к Президенту, покинул КазНУ им. аль-Фараби. Я не знаю настоящую причину его ухода, но, может быть, она связана с обращением.

Полный текст расшифровки видеообращения Айымгуль Керимрай к Нурсултану Назарбаеву (опубликовано 7 февраля 2018 года)

"Уважаемый Нурсултан Абишевич!
Меня зовут Айымгуль Керимрай. Я научный сотрудник National Laboratory Astana Назарбаев университета. Мы подали проект на грантовое финансирование и получили высокую оценку [международных экспертов] – 32,33 балла [из 36]. Однако ННС (Национальный научный совет), не предоставляя никаких разъяснений, решил отклонить наш проект. Наш проект связан с улучшением качества воздуха в городе Астана. В настоящее время экология Астаны является одним из приоритетов.
Уважаемый Нурсултан Абишевич! Согласно вашему поручению, данному на Форуме учёных Казахстана в 2009 году, Национальный центр государственной научно-технической экспертизы призван был обеспечить формирование базы данных зарубежных экспертов и организацию работы ННС. С большим огорчением отмечаем формальный характер работы ННС. Так, зарубежные эксперты проводят экспертную оценку грантовых проектов более одного месяца на каждый проект, в то время как ННС на отбор и оценку проектов к финансированию отводит несколько дней, и в среднем одним членом ННС на один проект уделяется 15-20 минут – при составе ННС 21-27 человек. Если даже предположить, что член ННС является специалистом по рассматриваемой теме проекта, сложно говорить о его адекватной оценке за такое короткое время. Указанные нарушения свидетельствуют об игнорировании требований законодательства, в результате которого сформированы нелегитимные составы ННС. Допущенные нарушения процедур и принципов отбора грантовых проектов предполагают отмену постановления Правительства Республики Казахстан об утверждении составов ННС, отмену принятых ими решений конкурсного отбора и решений уполномоченного государственного органа, приказом которого утверждены решения ННС о грантовом финансировании проектов на 2018-2020 годы.
Уважаемый Нурсултан Абишевич! Мы, учёные Казахстана, понимаем всю серьёзность сложившейся ситуации и осознаём, что в случае принятия решений по нашему заявлению научные коллективы и организации на какое-то время могут остаться без финансирования. Но проявляя принципиальность и гражданскую позицию, мы заявляем о неприемлемости каких-либо нарушений распределения бюджетного финансирования науки и, выражая нулевую терпимость к коррупции, просим Вашего вмешательства.
В течение нескольких дней научные коллективы разных организаций, высших учебных заведений Астаны, Алматы, Караганды и других регионов направляли коллективные письма генеральному прокурору, председателю Агентства по делам государственной службы и противодействию коррупции, обращались в партию "Нур Отан", делали открытые заявления на интернет-ресурсах. Практически все СМИ на своих страницах публиковали о выявленных нарушениях во время конкурса грантового финансирования. Вместе с тем уже имеются факты игнорирования требований учёных, и делается попытка замалчивания неправомерных действий уполномоченным органом – Комитетом науки Министерства образования [и науки] Республики Казахстан. Несмотря на нарастающую волну возмущения учёных Казахстана, министр образования и науки (в то время Ерлан Сагадиев. – Авт.) до сих пор не сделал ни одного официального заявления: будут ли предприняты меры реагирования об отмене решений национальных научных советов о распределении грантов на 2018-2020 годы.
В случае назначения проверки изложенных выше фактов просим вас создать независимую комиссию из числа депутатов Парламента, не аффилированных с Министерством образования и науки Республики Казахстан, и привлечь учёных страны, не аффилированных с членами национальных научных советов и уполномоченным органом.
Мы, учёные Казахстана, заявляем о своей готовности созидать во имя процветания нашей страны и приложим все усилия для развития передовых отраслей науки в условиях Четвёртой промышленной революции.
С глубоким уважением, учёные Казахстана".

Источник: informburo.kz